В последние годы, правовые вопросы, связанные с превышением предела необходимой самообороны  часто становились предметом пристального интереса граждан. Стандартная практика судебных решений, часто выносимых не в пользу обороняющегося и уделяющая повышенное внимание правам преступника, вызывала заслуженную критику со стороны многих. Однако, прошлой осенью ситуация начала меняться.

По всех видимости, катализатором давно назревших изменений в этой сфере стало резонансное дело А. Зобенкова, в ходе конфликта в мае 2020 г. смертельно ранившего ножом трех человек, по которому суд вынес полностью оправдательный вердикт.

Как представляется, с учетом данного прецедента, 31.05.2022 года Верховным судом РФ было внесено несколько серьезных поправок в важное в правоприменительной практике Постановление Пленума ВС РФ от 27.09.2012 г. № 19 «О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление» (далее - Постановление).

Данные поправки значительно конкретизируют требования к толкованию понятия – посягательство, при котором допустимо причинение вреда лицу, совершающему это посягательство. Также дана дополнительная конкретизация понятия – провокация нападения. Затронут и вопрос уголовного процесса, а именно – распределение обязанностей в доказывании тех или иных обстоятельств.

О чем же именно идет здесь речь?

Первые две поправки, регламентируют возможность начать активную оборону, которая может причинить вред нападающему лицу, не дожидаясь пока нападающее лицо применит или фактически начнёт применение насилия в отношении обороняющегося, его близких или ущерб его имуществу. Рассмотрим их более подробно.

1. Первая поправка, в п.3 Постановления, конкретизирует понятие посягательства, в частности, и как «незаконное проникновение в жилище против воли проживающего в нем лица, не сопряженное с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия».

Это означает, что  если к обороняющемуся лицу незаконно проникают в жилище, против его воли, он вправе начать применять насилие в отношении проникающего в жилище. Как уголовный адвокат, полагаю, что на практике это может выглядеть следующим образом:

Грабитель проникает в квартиру, где спит владелец. Владелец просыпается, грабитель это видит и не убегает из квартиры, он хочет, что-то с собой унести, или напасть на хозяина, это уже не важно. Здесь хозяин вправе начать применять насилие и причинить вред грабителю.

Т.е. обсуждаемая поправка наделила хозяина квартиры безусловным правом применить насилие к грабителю, не дожидаясь пока он начнет его применять к хозяину, его близким или пока он начнёт похищать имущество из квартиры. Это право у хозяина появилось с момента, как грабитель увидел, что хозяин присутствует в квартире, т.е. оба лица уже осознают, что грабитель в квартире находится против воли хозяина квартиры.

Либо, в ситуации, когда хозяин квартиры приоткрыл дверь, грабитель врывается в жилище, силой оттолкнув дверь, явно против воли хозяина. Соответственно, здесь явно возникла ситуация, при которой хозяин квартиры вправе применить насилие в отношении грабителя.

И если раньше, до введения данной поправки, адвокаты по уголовным делам могли поспорить с обвинением о том, насколько было оправдано применение насилия в отношении грабителя, ведь он ещё не начал похищать вещи, никого не ударил и пр., то теперь ситуация трактуется вполне однозначно в пользу обороняющегося.

2. Вторая поправка, в п. 8 Постановления, по сути, регламентирует момент возникновения права обороняющегося начать активные действия, не дожидаясь начала активных действий против него и его близких либо имущества. Теперь, согласно тексту поправки, для этого достаточно «реальной угрозы совершения общественно опасного посягательства».

С позиции уголовного адвоката хочу отметить, что очень важно, что  здесь приведён конкретный пример подобной угрозы. А именно, обстоятельства, когда «посягающее лицо высказывало угрозу немедленного применения насилия в условиях, при которых у оборонявшегося лица имелись основания опасаться осуществления этой угрозы, направляло в сторону оборонявшегося лица оружие, что свидетельствовало о намерении посягающего лица применить это оружие непосредственно на месте посягательства».

В этом смысле, ВС РФ разобрал конкретную жизненную ситуацию и дал ей конкретную юридическую трактовку, что, безусловно, приведет к более чёткой правовой определенности при квалификации тех или иных действий.

3. Третья поправка, в п.9 Постановления, касается конкретизации понятия провокации в следующей редакции: «Вместе с тем не могут признаваться провокацией нападения правомерные действия лица, в том числе направленные на пресечение нарушения общественного порядка».

На мой взгляд, исключительно  позитивно, что  данной поправкой ВС РФ изначально стремится развести между собой деяния двух лиц, обороняющегося и нападающего. Т.е. Верховный суд лишний раз, как бы акцентирует внимание, на том, что лицо, которое пытается пресечь нарушение общественного порядка, заведомо для суда приобретает больше прав в применении насилия, и его правомерные действия, какими бы вызывающими или активными они не были, не могут быть трактованы судом как провокация.

Таким образом,  ВС РФ заведомо наделяет большими правами граждан, которые соблюдают закон и общественный порядок. Как адвокат по уголовным делам,  я полагаю, что эта поправка должна снять многие вопросы, которые приводят к несправедливым приговорам, в частности, когда лицо осуждают за причинение вреда здоровью хулиганам или иным лицам, которые нарушают закон в общественных местах.

4. Четвертая поправка, в п. 13 Постановления, безусловно, расширяет права подсудимых по статьям о необходимой обороне. Она конкретизирует и акцентирует внимание на необходимости безусловного соблюдения принципа презумпции невиновности и накладывает дополнительные требования, прежде всего на сторону обвинения в доказывании преступности деяния лица при превышении пределов необходимой обороны.

Данная поправка, на мой взгляд, ещё раз указывает на мотивацию ВС РФ, которая направлена на обеспечение безусловного приоритета гражданина на самостоятельную активную защиту своей личности, своих близких и имущества.

В целом, подводя итог, следует отметить, что внесенные поправки значительно расширяют права обороняющегося и в большей, чем ранее, степени конкретизируют реальные жизненные ситуации, которые позволяют причинить вред при нападении. И это позитивный момент, который значительно расширяет самостоятельность гражданина в защите своих интересов, при условии его законопослушности граждан и ответственного отношения к правам окружающих лиц.

При этом не могу согласиться с уже появившимися в экспертной среде отдельными мнениями, что с расширением прав здесь расширятся и возможности для злоупотреблений.

Ведь в целом, в долгосрочной перспективе, подробная и четкая конкретизация конкретных жизненных ситуаций позволяет исключить избыточную широту толкования закона, что, полагаю, однозначно послужит однообразию и стабильности стандартов правоприменительной практики в данном вопросе.